На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Места рыбацкие.

 

Утро на льду.                                                «Мёртвый Донец» - Живая вода

         Дорогие любители рыбной ловли, сегодня мы с вами совершим путешествие на берег «Мёртвого Донца», который является протокой, соединяющей реку Дон с северной частью Таганрогского залива. Берёт начало эта протока в городской черте Ростова сразу за железнодорожным мостом и тянется на северо – запад, приблизительно 18 км до станции Мокрый Чалтырь, после которой поворачивает на запад и примерно километров через 20 достигает  Таганрогского залива у станции Морской Чулек. Таким образом, общая протяжённость Мёртвого Донца составляет порядка сорока километров.

       Откуда произошло такое необычное название – Мёртвый Донец? На этот вопрос, я к сожалению не могу вам ответить, ответ теряется где - то глубоко в истории. Возможно, такое неблагозвучное название вызвано тем, что на всём своём протяжении Мёртвый Донец не имеет ярко выраженного течения, а вполне возможно своим названием он  обязан какому - то конкретному историческому событию,  не известному нам. Ведь эти места имеют очень древнюю историю.  Первые поселения, возникшие в районе Приазовья, датируются археологами 4 – 3 вв. до н. э. На берегах Мёртвого Донца располагалось древнее поселение Танаис, которым так активно в последние годы своей жизни интересовался знаменитый учёный и не менее знаменитый путешественник Тур Хейердал. По его гипотезе, исторической Родиной Викингов является именно Азов и Танаис, а уже значительно позже будущие скандинавы переселились далеко на север.  Последние визиты Тура Хейердала в Танаис и были связаны с подтверждением этой гипотезы…       

       Мёртвый Донец ещё лет двадцать тому назад считался одним из самых популярных и посещаемых  рыболовами мест данного региона. Сюда ехали любители рыбной ловли не только из Таганрога и Ростова, но даже с Донбасса, чтобы провести свои выходные в богатых рыбой здешних местах. Уникальность Мёртвого Донца заключалась в том, что он как бы являлся северной границей поймы Дона, соединяющейся с Таганрогским заливом  Азовского моря. Кроме того, он  объединяет в себе водных обитателей Азовского моря и реки Дон, нашедших здесь благоприятные условия,  как  по составу  кормовой базы, так и по химическому составу воды.

        Мёртвый Донец, достаточно широкий. На отдельных участках его ширина  превышает стометровый рубеж, имеющий достаточные глубины (до 4м.). Наделённый богатой прибрежной и водной растительностью, а значит и богатый кормом. Он неизменно привлекал к себе как речных, так и морских обитателей на протяжении многих столетий. Немаловажным фактором своей популярности среди рыболовов, являлось прохождение в непосредственной близости на всём протяжении Мёртвого Донца железнодорожного полотна, связывающего Ростов с Таганрогом. Например, из города Донецка,  расположенного на Украине, можно было в течение 3-4 часов с комфортом, добраться на электричке до одной из станций: Синявское, Танаис, Недвиговка, Мартыново, Сафьяново или Хапры, расположенных на берегу  Мёртвого Донца.   И заняться любимым делом - ловлей рыбы. Ловили рыбу в этих благодатных местах практически круглый год. Весной сюда на нерест заходили проходные породы рыб: шемая, рыбец, тарань, пузанок, кефаль, сула и другие морские обитатели, многие из которых нередко оставались здесь для летнего нагула. Из Дона сюда устремлялись донской лещ, сазан, карп и другие речные обитатели и всем им, как гостеприимный хозяин, Мёртвый Донец предоставлял и кров, и стол, и место для продолжения рыбьего  рода. Сюда,  вслед за стаями  плотвы, уклейки,  приходили и хищники щука, судак,  жерех, сом, окунь.  И рыболовам в этом поистине уникальном месте,  легче было поймать рыбу, чем – остаться без улова. Всем, и любителям поплавочной удочки, и «доночникам», и спиннингистам  находилось занятие по душе.

          Зимой, правда   не каждый год,  (из – за мягкого климата), во всю  «отрывались» любители зимней ловли на  мормышку, блесну, жерлицу и зимнюю поплавочную удочку. Это было настоящее  райское место для рыболовов. Особой популярностью по «перволёдью», пользовалась ловля на зимнюю блесну окуня, судака и щуки.   Мёртвый Донец одним из первых одевался в  ледяные доспехи, и именно с него в этих местах начинался зимний сезон.  Любитель, такой рыбалки,  ранним   морозным утром,  одетый в тёплую, но лёгкую куртку, оснащённый неразлучной спутницей пешнёй. С брезентовой сумкой через плечо, в которой находился метровый жёсткий удильник, зачастую без катушки, на мотовильце которого размещалось метров десять «Клинской» лески диаметром 0,25 мм,  садился в электричку и, доехав  до намеченной станции, начинал свой маршрут, протяжённость, которого соответствовала его физическим возможностям. В нагрудном кармане куртки находилась коробочка с зимними блёснами и запасной бобиной на случай обрыва снасти. Закончив рыбалку, он на ближайшей станции садился в электричку и возвращался домой с новым зарядом бодрости, в придачу  к своему улову.

           Любители такой активной рыбалки резко отличались на фоне своих соратников, приверженцев ловли на зимнюю поплавочную удочку. Одеты последние были в долгополые тулупы, из - под которых  едва виднелись валенки с глубокими калошами.  Завершала это живописное зрелище меховая шапка. Неотъемлемой частью их экипировки были внушительного вида рыболовные ящики, нередко снабженные полозьями, для удобства транспортировки,  в которых размещались удочки, термосы с горячим, чаем, нехитрой снедью и другим нужным рыбацким скарбом.  В этом ящике  также находился просторный отсек, предназначенный для предполагаемого улова. На таком «изделии» пятилетний мальчишка при желании мог бы улечься, как на вагонной полке. Эти «оседлые» рыболовы больше полагались на свои снасти, знание предполагаемого места лова, внушительный рыбацкий опыт,  наживки и фирменные прикормки, а также на свою выдержку и терпение. Трофеи таких рыболовов зачастую состояли  из леща, тарани, рыбца и другой «белой»  рыбы.

          Между собой, любителей зимней блесны они называли «волками», которых,  как известно,  кормят ноги. И добыча последних вполне подходила их прозвищу, это были щука, судак, окунь. И, подобно объекту своей охоты, они преодолевали значительные расстояния в поисках трофеев. Быстро и сноровисто, пробив лунку пешнёй, опустив в неё свою блесну, блеснильщик делал 5 – 6 циклов своим удильником и, не дождавшись «стука» или удара, переходил к новому месту и бил новую лунку. Если же он попадал на хищника, то облавливал такое место более тщательно, после чего опять двигался вперёд, нередко преодолевая за рыбалку 5 – 10км. по льду Мёртвого Донца.

            Третья категория,  мормышечники, представляла собой нечто среднее между поплавочниками и блеснильщиками и унаследовала от тех и других приемлемую  тактику рыбалки и экипировку, подходящую для ловли мормышкой. 

            В восьмидесятых годах прошлого столетия, впервые попав в эти благодатные для рыбалки места, я тогда ещё совсем «зелёный», как  три советских  рубля, рыбак, повстречал  одну уникальную в рыбацкой среде личность.   Эта мимолётная встреча, осталась навсегда в моей памяти.     Мы с друзьями «мормышили» в районе Недвиговки.  На мотыля и опарыша неплохо ловилась тарань, изредка попадался и приличный рыбец.   Как вдруг,  моё  внимание привлекла фигура, показавшаяся  из - за поворота протоки.  Человек и его поведение казались неуместными и нереальными в данной обстановке. Меня удивил тот факт, что он мало походил на рыбака, а скорее напоминал спешащего по своим делам прохожего.  Скользящим быстрым шагом он двигался вдоль противоположного берега протоки, размахивая при ходьбе руками. Одет он был в короткий армейский ватник, перехваченный в талии широким солдатским ремнём.  Дополняли наряд кирзовые сапоги и поношенная  ушанка. Внезапно словно выполняя, чью то команду,  остановившись,  он достал из - за пояса находящийся сзади и ранее не замеченный мною топор. Наклонившись ко льду, он тремя – четырьмя выверенными ударами прорубил лунку. Вернув топор на прежнее место, достал из просторной брезентовой сумки, перекинутой через плечо, средних размеров удильник и, смотав с мотовильца некоторое количество лески, и опустил  в лунку свою блесну. Сделав три коротких  с небольшими паузами взмаха  своим удильником, он   на четвёртом  вытащил на лёд полуторакилограммовую щуку! Неспешно уложив её, и смотанную удочку, в сумку. Рыболов всё той же быстрой скользящей походкой продолжил свой путь и вскоре скрылся с моих широко раскрытых глаз за следующим поворотом протоки. Нереальность произошедшего  не поддавалась моему пониманию. Я уже грешным делом подумал,  что мне всё это привиделось или на худой конец приснилось, и даже ущипнул себя за руку, стараясь прогнать это видение. Но боль ясно указывала на реальность,  как бы ни стыкуясь с увиденной мною картиной. Где-то в подсознании сама собой возникла навязчивая мысль о психотерапевте… Подошедшие друзья по рыбалке,  вернули меня на грешную землю. И со словами : « Вот и Митрич пробежал, теперь можно и перекусить», стали собирать импровизированный обед.  Их рассказ о Митриче, полностью прояснил ситуацию. Оказывается, живёт Митрич в Хопрах, и  каждую зиму,  почти ежедневно в восемь часов утра начинает свою, ставшей уже местной достопримечательностью необычную рыбалку от Хопров,  до Морского Чулека и обратно. Это выходит 16 км, только в один конец. Полный марафон Митрича составлял более 32 км, и заканчивался он около пяти часов дня, а скорее зимнего вечера, в месте старта. По словам старых рыбаков, Митрич никогда не возвращается с такой необычной рыбалки без трофея, но и лишнюю, в его понимании рыбу никогда не берёт,  довольствуется тремя  - четырьмя щуками или судаками, а то и крупным окунём. Меньше килограмма весом, рыбу Митрич всегда отпускает…  Меня до сей поры, продолжает удивлять такое целеустремлённое, подвижническое отношение этого человека к рыбалке, его понимание,  любовь и бережное отношение к природе и ко всему живому. Давно уже нет Митрича, но память об этом удивительном человеке осталась.

            Многое изменилось с тех пор, нет былого рыбьего разнообразия и изобилия, как в прежние времена. Изменилось время, страна, нравственные принципы и идеалы. Изменился и сам человек, и его отношение ко всему окружающему.  Именно  человек, в силу своей невежественности, безразличия и алчности,  нарушил, казалось бы такое крепкое, веками сложившееся равновесие в экосистеме, а в действительности такое хрупкое и ранимое. На месте прежнего «оазиса», образовалась «полупустыня»…  

           От былой популярности и изобилия рыбы остались лишь жалкие воспоминания. Азовское море утратило былую славу «голубой нивы» кормившей почти половину великой страны, «смутное» время не только значительно уменьшило рыбные ресурсы Азовского моря, но также нанесло непоправимый географический, моральный и нравственный урон некогда могучей и казалось такой незыблемой стране, как Советский Союз. Но наибольший урон понёс народ её  населявший. И наша задача постараться возродить былую славу не только Азовского моря, но и могущества России. Величие  начинается  с малого.  И память о таких людях, как  Митрич, которыми богата русская земля - часть этого малого.   Только от нас зависит, какую рыбу, и в какой реке мы будем ловить, и в какой стране нам, и нашим детям предстоит жить. Это должен помнить каждый рыболов, любящий землю, на которой ему выпала честь родиться. Сохранить её своим потомкам, его задача.

                                                                                 

Картина дня

наверх